В сентябре 1894 года образцовые шашки и кинжалы Кубанского и Терского войска были представлены в Главное Артиллерийское Управление. Их осмотрел инспектор Артиллерийских приемок генерал-лейтенант Энгельгардт. Он отметил, что эти шашки резко отличаются от казачьих шашек, утвержденных в 1881 г.
Но, учитывая,
что с образцами подобных клинков свыклись целые поколения
казаков на Кавказе, и они имеют славное боевое прошлое, он
предлагал оставить их, предварительно испытав.
Конструкция ножен
представляла, по мнению Энгельгардта, хорошую возможность для
скопления воды у эфеса. Кроме того, соединение частей в ножнах он
считал непрочным. Но самые большие претензии вызвал способ
скрепления эфеса с хвостом клинка. Поперечные заклепки инспектор
считал ненадежными и предложил способ крепления по образцу
обыкновенных казачьих шашек посредством контргайки, скрепляющий
хвост рукоятки в раструбе эфеса. Кинжал же не вызвал у него никаких
нареканий. Но и шашку и кинжал Энгельгардт отправил на испытания в
Инструментальный завод (именно на этом заводе под руководством
генерал-лейтенанта Горлова было разработано холодное оружие
образца 1881 года).
22 сентября образцовые клинки поступили на завод, а 24 ноября
начальник Инструментального отделения полковник Корольков
доложил результаты проверки боевых качество шашек и кинжалов (3,
л.4). Их сравнивали почему-то не с казачьими образцами 1881 г., а с
драгунскими. Клинок Терского войска оказался чуть тоньше
драгунского, короче на три линии, имел два узких и один широкий дол;
клинок Кубанского войска был еще несколько тоньше и короче на 4
линии с двумя узкими долами. Клинки закалены пружинной калкой. От
груза весом 20,5 кг терский клинок дал стрелку прогиба в 16.5 см, а
Кубанский в 16см. Причем у обоих клинков точка наибольшего выгиба
оказалась ближе к боевому концу, нежели у драгунского.
После
указанного испытания гибом, оба клинка полностью выпрямились без
малейших следов остающегося изгиба. Прекрасной оказалась и
твердость острия как шашек, так и кинжалов: при опускании острием
на железный лист, клинки пробивали его без малейшего для себя
вреда. При рубке меди и мягкого железа отлично зарекомендовали
себя и лезвия, не получившие ни помятостей, ни зазубрин.
Зато полностью подтвердились опасения артиллерийского
инспектора относительно крепления эфеса. От первого же удара по
меди разлеталась рукоятка терского клинка на куски прямо в руке
рубившего. Рукоять кубанского клинка была предварительно
обмотана тряпкой, но, тем не менее, от первого же удара совершенно
расстроилась, обе половинки сдвинулись со своих мест.
На рукоятках
кинжалов удары лезвием по меди отразились также неблагоприятно,
хотя и в меньшей степени. В результате испытания клинки были
признаны очень хорошими, а способ скрепления их с эфесом
неудовлетворительным.
29 декабря 1894 года генерал-лейтенант Энгельгардт сообщил
итоги испытания в Главное управление казачьих войск, а оттуда они
были доставлены в казачьи войска через штаб Кавказского военного
округа. После внимательного изучения результатов испытания,
спроектированного оружия, члены комиссии представили Атаману
Кубанского войска свое заключение, которое он и довел начальнику
штаба Кавказского военного округа 14 марта 1896 года (3, л.6). В
отношении ножен Кубанское войско твердо стояло на своей позиции.
К доводам, высказывавшимся ранее, был добавлен еще один –
раструб ножен скрывает выступающие части рукояти, и она не так
цепляется за одежду, ремни, ветки...
Из описания испытаний члены комиссии не совсем поняли, что
же разлетелось в куски при рубке меди: рукоятка ли вместе с
хвостом, или же латунная головка, посаженная на цементный состав.
Вариант с хвостом не рассматривался, так как это - брак завода.
Рукоять из рога или металла, скрепленная двумя заклепками вплотную
с хвостом и составляющая с ним единое целое, не может отделиться
от хвоста ни при каком сильном ударе. Свой способ крепления шашек
кавказского образца, кубанцы считали намного предпочтительнее,
чем в регулярной кавалерии и у донцов. И снова войско высказалось
за шашку кавказского образца в уважение к ее боевым качествам,
удобству носки в пешем и конном строю, историческому прошлому и
привычке к ней нескольких поколений казаков. И лишь одна, но
существенная деталь, была изменена. Для придания прочности
рукоятке, решили изготовлять ее по – прежнему, из двух половинок
рога или металла, но цельною вместе с головкой, не допуская
прикрепления цельной головки цементным составом или мастикой,
что конечно же, было не прочно. Таким образом, Кубанское войско
возвращалось к старым, испытанным в боях эфесам.
В план данной работы не входит описание всей истории холодного
оружия Кубанского казачьего войска, но маленькое отступление нам
кажется уместным. Дело в том, что проблема использования
металлических рукоятей и отдельных металлических головок уже
давно существовала в войске. Окончание Кавказской войны, резкое
усиление качеств огнестрельного оружия (а значит, уменьшение роли
холодного) приводят к тому, что боевые достоинства шашки уходят на
второй план и все больше внимания уделяется декоративной отделке.
Последняя четверть 19 века проходит под знаком борьбы этих двух
тенденций и в 1876 году комиссия под председательством
генерал-майора Перепеловского, разрабатывавшая образец шашки,
потребовала запретить обрамление рукоятей в металл (6, л.27).